English: Wikipedia is making the site more secure. You are using an old web browser that will not be able to connect to Wikipedia in the future. Please update your device or contact your IT administrator.
中文: 维基百科正在使网站更加安全。您正在使用旧的浏览器，这在将来无法连接维基百科。请更新您的设备或联络您的IT管理员。以下提供更长，更具技术性的更新（仅英语）。
Español: Wikipedia está haciendo el sitio más seguro. Usted está utilizando un navegador web viejo que no será capaz de conectarse a Wikipedia en el futuro. Actualice su dispositivo o contacte a su administrador informático. Más abajo hay una actualización más larga y más técnica en inglés.
ﺎﻠﻋﺮﺒﻳﺓ: ويكيبيديا تسعى لتأمين الموقع أكثر من ذي قبل. أنت تستخدم متصفح وب قديم لن يتمكن من الاتصال بموقع ويكيبيديا في المستقبل. يرجى تحديث جهازك أو الاتصال بغداري تقنية المعلومات الخاص بك. يوجد تحديث فني أطول ومغرق في التقنية باللغة الإنجليزية تاليا.
Français: Wikipédia va bientôt augmenter la sécurité de son site. Vous utilisez actuellement un navigateur web ancien, qui ne pourra plus se connecter à Wikipédia lorsque ce sera fait. Merci de mettre à jour votre appareil ou de contacter votre administrateur informatique à cette fin. Des informations supplémentaires plus techniques et en anglais sont disponibles ci-dessous.
日本語: ウィキペディアではサイトのセキュリティを高めています。ご利用のブラウザはバージョンが古く、今後、ウィキペディアに接続できなくなる可能性があります。デバイスを更新するか、IT管理者にご相談ください。技術面の詳しい更新情報は以下に英語で提供しています。
Deutsch: Wikipedia erhöht die Sicherheit der Webseite. Du benutzt einen alten Webbrowser, der in Zukunft nicht mehr auf Wikipedia zugreifen können wird. Bitte aktualisiere dein Gerät oder sprich deinen IT-Administrator an. Ausführlichere (und technisch detailliertere) Hinweise findest Du unten in englischer Sprache.
Italiano: Wikipedia sta rendendo il sito più sicuro. Stai usando un browser web che non sarà in grado di connettersi a Wikipedia in futuro. Per favore, aggiorna il tuo dispositivo o contatta il tuo amministratore informatico. Più in basso è disponibile un aggiornamento più dettagliato e tecnico in inglese.
Magyar: Biztonságosabb lesz a Wikipédia. A böngésző, amit használsz, nem lesz képes kapcsolódni a jövőben. Használj modernebb szoftvert vagy jelezd a problémát a rendszergazdádnak. Alább olvashatod a részletesebb magyarázatot (angolul).
Svenska: Wikipedia gör sidan mer säker. Du använder en äldre webbläsare som inte kommer att kunna läsa Wikipedia i framtiden. Uppdatera din enhet eller kontakta din IT-administratör. Det finns en längre och mer teknisk förklaring på engelska längre ned.
हिन्दी: विकिपीडिया साइट को और अधिक सुरक्षित बना रहा है। आप एक पुराने वेब ब्राउज़र का उपयोग कर रहे हैं जो भविष्य में विकिपीडिया से कनेक्ट नहीं हो पाएगा। कृपया अपना डिवाइस अपडेट करें या अपने आईटी व्यवस्थापक से संपर्क करें। नीचे अंग्रेजी में एक लंबा और अधिक तकनीकी अद्यतन है।
We are removing support for insecure TLS protocol versions, specifically TLSv1.0 and TLSv1.1, which your browser software relies on to connect to our sites. This is usually caused by outdated browsers, or older Android smartphones. Or it could be interference from corporate or personal "Web Security" software, which actually downgrades connection security.
You must upgrade your web browser or otherwise fix this issue to access our sites. This message will remain until Jan 1, 2020. After that date, your browser will not be able to establish a connection to our servers.
Я разомлела в тепле и задремала вполглаза. Горячая доска перестала жечь спину. Не хотелось даже потягиваться. В ногах на полке стоял чайник; вода в нем исходила паром. Лень было сесть и удовлетворить любопытство - кипит или нет?
В парную без стука вошел Саша с обмотанным простыней торсом, с двумя вениками в одной руке и с кружкой в другой.
- Ойк! - вякнула я и резво перевернулась на живот.
Горячий воздух от быстрого движения обжег колени. Я осторожно поправила войлочную шапку и стала украдкой наблюдать за Сашей из-за плеча, из-под полусомкнутых ресниц. Парень оказался хорошо сложенным, в теле, с курчавыми волосами на груди и животе. Мои губы бессовестно растянулись в улыбке, и я спрятала лицо.
- Ну, как? А, Иринка? - поинтересовался Саша.
- Бить будешь? - лукаво спросила я, приподняв голову.
- А ты как думала?
Саша надел грубо пошитые варежки, налил из кружки квасу в ковш с водой и плеснул в отверстие наверху печи. Прозрачный пар с резким шумом рванулся вверх и в стороны, обдал меня жаркой волной. Маленькую парную заполнил дразнящий запах хлеба. Саша легонько похлопывал меня двумя вениками, помахивал ими, гоняя вокруг меня горячий хлебный дух. Безобидные похлопывания становились крепче и настойчивее, воздух обжигал ноздри, дышать стало тяжело. Я запросила пощады.
- Лежи, - приказал мой мучитель.
- Я... Ох... Ох...
Я стонала, не в силах произнести ни слова. Хозяин снова поддал пару.
- Переворачивайся, - сказал он.
- У!
- Переворачивайся, кому сказал!
Это был приказ. Я послушно перевернулась на спину и прикрыла соски ладонями, не потому, что стеснялась - мне уже было безразлично - а потому что их невыносимо жгло. Я задыхалась, воздуха не хватало. Легкие сокращались почти вхолостую.
- Ох...
В голове панически металась только одна мысль: «Умру... Умру...». Саша негромко смеялся и продолжал беспощадно стегать меня вениками. Происходящее казалось мне ненастоящим, стены парной - мультяшными, нарисованными. Я уже ничего не соображала, когда Саша отложил веники, крепко взял меня за предплечья, поднял с полки и поставил на ноги. Мельком я увидела кипящую в чайнике воду. Парень, все так же поддерживая меня за предплечье, вывел из бани - в чем была, нагишом - и запихал меня в ванну с родниковой водой, которая лилась туда из природного источника. Вода чистая, студеная, с голубинкой, сладковатая на вкус. Холода я не почувствовала.
Из ванны я выбралась самостоятельно, Саша деликатно вернулся в баню. В предбаннике кое-как набросила на себя простыню и в полном бессилии рухнула на скамейку. Вытянулась на ней, насколько позволяла длина. Спасибо, жива осталась... Только сейчас обнаружила, что на мне так и красуется банная шапочка. Стянула ее, подсунула под голову. Тело затопила жаркая волна - последствие ледяной ванны. Казалось, я выдыхала огонь. Из парной доносились хлесткие удары веником - мой банщик взялся теперь за себя. Никакого сравнения с городской баней, с ее толчеёй, холодной раздевалкой и неприятным запахом в душной парилке.
Саша выскочил из парной, в два шага миновал моечную и пронесся мимо - бордовый, исходящий паром, с березовым листом на ягодице. С улицы донесся мощный всплеск и молодецкое уханье.
Вернулся, спрятав достоинство в горсти, по-пингвиньи ссутулившись. Задвинул зад за дверь моечной и позвал:
- Пошли, Ириш!
- Куда?
- Как куда? Мыться.
С распаренного лица капала вода, один глаз мигал, другой вращался. Я вдруг поняла, что стесняюсь наготы, и его, и своей. Удивилась - что это я, ни с того, ни с сего, стеснительной стала?
- Не...
- Ну, как хочешь. Пей квас и иди мойся, я отдохну пока.
Так мы и мылись - по очереди, запоздало стесняясь друг друга. Саша ходил в парилку еще. Баня настолько меня измотала, что я не знала, как выбраться из моечной, как одеться. Побрела в дачный домик, где и упала на кровать.
Ужин я приготовила заранее, перед баней, на летней кухне. Кухонька аккуратная, с нарисованным на всю стену пейзажем, с занавесками. В углу на табурете стояла гитара. Теперь мы с Сашей ужинали и рассказывали друг другу о себе. Познакомились мы два года назад. Точнее, только видели друг друга на судне, где Саша в то время был третьим помощником. Я принесла капитану таможенные декларации. Затем я видела его на корпоративном новогоднем вечере, он как раз списался на берег. Мы даже о чем-то побеседовали. И с тех пор стали здороваться, если видели друг друга в пароходстве или на улице.
Теперь он признался, что боялся подойти... Я удивилась:
- Почему?
- Ну, ты такая... Такая...
- Да ну тебя... в баню. Ты уже второй помощник, и такую ерунду говоришь, - рассмеялась я.
Саша - парень видный. На новогоднем вечере девчонки из соседнего отдела «висели» на нем, как собаки на медведе.
- Чш! Не шуми, - шикнул он. - Потревожишь на ночь домового - он спать не даст, пугать будет.
- Да ну?
- Не веришь? Здесь домовой живет. Как братан приедет с друзьями отдыхать, нашумят, а потом всю ночь слушают, как домовой по даче ходит и всё роняет.
Я смеялась, не верила. А вот брат - это уже интересно.
- У меня тоже брат есть, младше на три года, - сообщила я.
- Мой тоже младше на три года, - обрадовался Саша. - А ты заметила, что у нас родинки на руках совпадают? Вот эти четыре штучки?
Родинки и впрямь совпадали, и это казалось важным.
- Знаешь, а ты мне всегда нравился. Улыбчивый такой, как солнце ясное.
«А еще добрый и по-мужски агрессивный», - мысленно добавила я.
Парень потянулся за гитарой, но я его остановила:
- Саша, я чуть живая после бани. Давай-ка я помою посуду и уже лягу. Завтра споешь мне.
Он засмеялся:
- Понравилась банька-то? Иди, ложись. Посуду сам помою. Успеешь еще...
Последнее замечание я пропустила мимо ушей и поплелась на второй этаж, где стоял старый-престарый диван, навечно разложенный. Дача мне нравилась. Поселок маленький, тихий, с аккуратными ветхими домиками, в основном двухэтажными. Стояла тишина, только за стенами посвистывала неугомонная птичка да с летней кухни доносилось приглушенное бряцанье посуды.
Саша пришел минут через двадцать. Торопливо разделся в темноте, забрался под одеяло. Я забилась в самый угол, отвернулась от него, испуганная и счастливая.
- Ты где? - сорванным голосом спросил Саша. Нашел меня, перехватил рукой поперек живота и потянул к себе.
Я барахталась в густой паутине и никак не могла из нее выбраться. Я боюсь паутину до полусмерти, как же меня угораздило в нее залезть?! Задыхаясь от ужаса, я судорожно размахивала руками. Сзади подошел Саша и выдернул меня из тенёт. Крик ужаса вырвался из моего горла, я услышала его со стороны и не узнала собственный голос - ничего человеческого в крике не было. Села на кровати, тяжело дыша, вся в испарине, холодной и липкой. Саша проснулся, тоже сел, обнял меня.
- Сон, Саша... приснилось мне...
- Домовой, домовой, ты зачем ее напугал? Это моя жена... Не пугай больше.
Какая жена?
- Это домовой, не бойся, Ира. Он безобидный, пугает только.
Сейчас я готова была поверить во что угодно.
- Он больше пугать не будет?
- Не будет. Один раз, и все. Я же ему сказал...
- Никогда во сне не кричу. Я свои кошмары смотрю молча. В первый раз, честное слово!
- Всё, всё, не бойся. Спи.
Мы улеглись. Саша тут же уснул, а я лежала без сна, удивляясь, почему он назвал меня женой. Ухаживает за мной всего неделю. Несерьезно все это. Мне, конечно, пора было уже остепеняться, что-то решать со своей сумбурной, бестолковой жизнью. Я наслаждалась личной свободой и пользовалась ею, как мне заблагорассудится. Жизнь в гражданском браке мне не понравилась. В глубине души я хотела замуж - «по-настоящему», потому как «неофициальный» брак я ни на грош не ценила. С сожителем рассталась, потосковала и забыла. Исполнять обязанности супруги больше не хотелось. Кухня, посуда, уборка вгоняли меня в тоску. Какая из меня жена? Выйду замуж за Сашу - придется не просто готовить, а готовить вкусно, посуды будет в два раза больше, уборки тоже. Придется стирать его носки и гладить рубашки, приноравливаться к его предпочтениям, недостаткам и многое терпеть. Еще не знаю, что именно. А еще он вчера сказал, что хочет двоих детей. Это ужасно. От мысли, что несколько лет я не буду принадлежать самой себе, каждая клеточка моего тела запротестовала. Нет, не хочется.
Я прислушалась - не бродит ли по даче домовой? Стояла такая тишина, что шумело в ушах. Я приткнулась к горячей Сашиной спине, еще непривычной, и заснула.
Сахалинская июньская ночь выстудила воздух, утро накрыло дачный поселок туманом. Я проснулась рано. Лежала, притихнув под Сашиным боком, слушала птичий щебет и чириканье. Улыбалась. Ни о чем не хотелось думать. Распаренные в бане косточки и мышцы до сих пор томились в неге.
Проснулся Саша. Еще глаза не открыл, полез целоваться - Ира, Иришка... Подмял меня под себя. На лице - радостная улыбка. Самое сладостное соитие любви - утреннее, когда тело проснулось только наполовину, слепая страсть за ночь немного притушена, зато не спит зрячая нежность.
Утомившись, Саша с неохотой выпустил меня и поднялся:
- Печку надо топить.
Я откинула одеяло с намерением встать, вякнула от холода и юркнула обратно.
- Не май месяц, - пошутил хозяин, быстро оделся и с грохотом спустился на первый этаж. Я лежала в тепле, слушала, как он кочегарит печку. Рядом бродили мысли, толковые и не очень, я лениво отгоняла их прочь.
Когда в домике потеплело, я оделась и отправилась умываться. Вышла на порог, постояла. Туман окутал березки и елочки вокруг дачи, прикрыл массивный стол со скамьями и длинные грядки. Серый дым из трубы перемешивался с белесым туманом. Рядом с крыльцом росли ландыши, чуть подальше - громадный ковер незабудок. «Вот выйду за него замуж - буду пахать на этих грядках», - подумала я, испортила себе настроение, поежилась от сырого холода и пошла в баню.
Там было тепло и сухо, и я с удовольствием умылась. Расчесаться не удалось. Волосы от родниковой воды стали мягкими, пушистыми и слушаться не желали. «Чего ради я решила, что он собирается на мне жениться? - думала я. - Мы же не в сказке. Успокоил меня ночью, чтобы я не боялась, только и всего. Да и замуж надо по любви идти. А сердце молчит». Удовлетворившись этой мыслью и расстроившись окончательно, я побрела на летнюю кухню готовить завтрак.
Печка уже топилась и там. Я затеяла гренки. Пришел Саша, собственнически ухватил меня за бока, так, что я пискнула, уселся на рассохшийся табурет.
- Что приснилось-то?
- А, - отмахнулась я. - Паутина. Будто я в ней бултыхаюсь, а ты меня вытащил. Боюсь ее так, что аж ноги отнимаются.
- Нашла чего бояться. Я вот - смеяться будешь - гусей боюсь. В детстве на меня в деревне гусь напал, страх так и остался.
- А что это ты меня женой назвал? - не утерпела я.
- Так ты же здесь надолго!
- Почему?
- Домовой только своих пугает. Мы, когда дачу купили, все поначалу страшные сны смотрели. Орали по очереди. Потом перестали. Сколько гостей у нас ночевало - никому ничего не снилось. Так что, Ир... - Саша развел руками и засмеялся. - Думай, что хочешь. Когда мне за тобой ухаживать? Через неделю - в море. Дождешься?
«Нет, Саша, это ты думай, что хочешь. Ошибся твой домовой. Да и на кой далась тебе гулящая девка? Мало того, что гулящая, так еще жадюга, выпивоха и показушница».
- Я ужасная, Саша, ты просто не знаешь.
- Славная, добрая! И готовишь вкусно.
Саша напился чаю с гренками и забренчал на гитаре.
Ну что тебе сказать про Сахалин?
На острове нормальная погода.
Прибой мою тельняшку просолил,
И я живу у самого восхода...
(Слова Михаила Танича)
Я остро ощущала тоненькую, призрачную нить, протянувшуюся между нами еще неделю назад, и опасалась шевельнуться, чтобы не порвать ее неосторожным движением, вздохом. А Саша пел, глядя на меня влюбленными глазами - бархат и масло, и его сильный, свободный голос отрывал меня от земли...
Спустя год, в мае или июне, я с домовым поговорила. Думала, разговариваю с Андрейкой, восьмилетним Сашиным кузеном. В домике на втором этаже перегорела лампочка. Вечером я в полумраке разбирала белье, кому что стелить, и болтала с Андрейкой, который поднялся вслед за мной. Вернее, я говорила, а он не отвечал, только хитренько улыбался и бесшумно расхаживал туда-сюда. Как потом оказалось, кузен все это время общался внизу со своей теткой, моей свекровью.
А ведь неспроста рожица у домового была такая хитрющая - ведь он оказался прав.
Ну, а баня... Никуда она не делась и сладости своей не растеряла. Одна из радостей нелегкой супружеской жизни.
РАССКАЗЫ О МИХЕЕ "Как дядька Михей в женскую баню ходил" -Здорова, Юрка, присаживайся, гостем будешь! - приветствовал Михей зашедшего к нему на минутку племяша. -Да некогда мне, дядя Михей, в баню с друзьями собрался. -В баню?! - оживился Михей - и, небось, пива с собой прихватил?! -Да есть немного... - замялся Юрка, не без основания полагая, что Дядя Михей начнёт его уламывать остаться. -Пиво, это хорошо! - осклабился железными зубами Михей - без пива бани не бывает. Энто тогда и не баня вовсе, а так мочиловка какая-то. Ну, а ко мне зачем забежал?.. -Так это... -Да ты не тяни, выкладывай - чего надо? -Занять хочу на неделю, сколько не жалко. -Смотри-ка, сколько не жалко!.. - Михей, усмехнувшись, почесал выбивающуюся из под майки-тельняшки лохматую седую волосню. Мне паря может быть воще ничего не жалко, для хорошего дела!.. - Небось с девками решил гульнуть, а только на пиво и хватило!.. -Угадал, дядя Михей - с ними! - согласился Юрка. -В это время из кухни вышла тётя Клава, жена Михея. Вытирая о фартук только что вымытые под умывальником руки, поздоровалась: -Здравствуй, Юра. Каким ветром занесло? -Здравствуйте, тётя Клава - хочу у вас немножко занять. -Слышала, слышала... что ж дело молодое! - и ни слова больше не говоря, прошла в соседнюю комнату. Михей приняв сие за молчаливое согласие, вопросительно покосился на пакет с пивом, стоящий рядом с Юрой на табурете. -Ну, на одну-то косматую дать могу, а на гарем, это ты в арабских эмиратах, у какого-нибудь эмира или шаха займи. -Да мне сильно много и не надо, хотя бы рублей триста... -Триста и на одну косматую не хватит - вот тебе пятихатка!.. - и дядька Михей протянул было пятисотовую купюру племяшу, но тут же отдёрнул руку назад. -Бабки-то, Юрок, я тебе дам, не жалко, но с одним уговором - пиво мне оставь! А ты, там в бане, что-либо покрепче возьмёшь - девки -то в основном винцо любют. -Ладно, дядя Михей - нехотя согласился Юрка и протянул Михею одноразовый пакет плотно забитый пластиковыми двухлитровыми бутылками пива, марки "Купеческое". -Вот это обмен! - обрадовался Михей, ловко сграбастал пакет и отдал пятисотку Юрке - держи, дон Жуан, и помни дядькину доброту! -Спасибо, дядя Михей, не забуду! Юрка сунул деньки в кармашек джинсовой рубахи и направился к выходу. -Постой! - окликнул его Михей - так куда ты говоришь идёшь. Юрка с недоумением обернулся. -Так в баню, я же вам говорил... -А в какую баню? - не унимался Михей. -Да вы её знаете - в соседнем квартале, которая. -А?! - многозначительно протянул Михей - ну, иди-иди! - там как раз женский день помывки - баб много моется!.. -Как `женский день?! - остановился, как вкопанный Юрка - там же номера отдельные есть. -Да есть, только для семейных пар! - опять осклабил железные зубы Михей. - Я-то подумал - вы компашкой в садовый кооператив собрались - в баньку по чёрному, а может и по белому. Далековато отсюда добираться, понимаю, но природа и то-сё... романтика из штанов так и прёт!.. а вы вон куда - в городскую централку! - точно вас там так и ждали! Да туда, Юрок за месяц записываться надо и то не попадёшь!.. -Ё-маё!.. - это что, правда?- спросил Юра вышедшую из соседней комнаты тётю Клаву. -Откуда ж я знаю, Юрик? - пожала полными плечами тётя Клава - я давно по таким баням не хожу, всё больше в ванне моюсь. А приспичит попариться, так мы с моим Миклухой Ивановичем в сад свой ездим, в собственную баньку возле домика. -А я что говорю!.. - вот куда вам надо!.. -Так это ж за город ехать нужно... - почесал затылок Юрка. -Почеши, почеши затылочек, племянничек, а я пока выйду, к магазину схожу, молока деревенского из цистерны куплю. Деревенское молоко всё лучше, чем магазинное из порошка сделанное. Нам молочко совхоз "Берёзовский" доставляет. Проговорила тётя Клава на прощание и пошла за молоком. В то же мгновение, в кармане Юрки заиграла мелодия "Прощание славянки". Юрка проводил тётю Клаву глазами, и потянулся в карман за мобильником - приложил сотовый телефон к уху: -Да, привет! - что случилось? - значит, уикенд отменяется. Знаю, что все места забронированы, тут меня уже проинформировали... жаль! Обидно, досадно, да ладно! - есть другой вариант - поедем на выходные за город, в садовый кооператив в бревенчатую баньку, берёзовыми вениками парится, согласны? - ну тогда окей, до встречи, пока! -Ну вот, дядя Михей! - обернулся Юрка - спасибо что надоумил, и про баньку в вашем саду рассказал - туда мы и двинем в выходные с подружками! -И сколько вас? -Нас? - да немного: я, Кум, Лысый и три наши подружки - если не возражаешь, конечно. Порядок и стерильность гарантирую. Всё приберём - заверил дядю Михея Юрка и протянул ему только что занятую пятисотку. - Спасибо за деньги. -Что так? - насторожился Михей, отстраняя от себя денежку, никак пиво назад забрать решил?! -Да нет, что вы! - рассмеялся Юрка - пейте на здоровье!.. Я это к тому, что у вас в домике закуски хватает. В погребе и картошка, и соленья разные... -Ага, смышлёный парень и экономный - нахмурился Михей - всё-то рассчитал - можно на закусь не тратиться. А на выпивку значит, у вас пердюков, найдётся. -Извините, дядя Михей, если этим обидел - перестав улыбаться, проговорил смущённо Юра, -Я не барышня кисейная, чтобы на такую ерунду обижаться. Ключ от домика в прихожей на гвоздике висит - увидишь. В домике же, ключ от баньки найдёшь, а крышка в погреб без замка, край доски только аккуратно поддевай, чтоб пол не повредить. -Деньги эти, возьми себе. Дядька Михей то, что по доброте моряцкой души дал, назад не берёт - потом, когда своих много будет, отдашь - отстранил бумажную купюру Михей - вы мне, главное домик и баньку не спалите, гуляки! - и, вздохнув, покосился на пиво. - Так может того, раз с баней не получилось, по кружке пива, а, Юрок?.. А-то бывшему рассейскому моряку, пить одному западло. -По кружке, так по кружке - не понесу же это домой. - вынужденно согласился Юрка, поскольку готов был уже смотаться подальше от конфуза. -Вот это правильно!.. вот это по-нашенски! - обрадовался Михей - разливая по двум большим керамическим кружкам золотистое пиво - не терять же понапрасну время.
Выпили по кружке, закусили за неимением воблы, нарезанной в кружочки кровяной колбаской и разговорились. Вернее разговорился, и так любивший выпить и поговорить за компанию дядька Михей: -Вот ты, Юрка, испугался в женский день в баню идти. Правильно побоялся, не дай бог туда неопытному парню, как ты попасть - зашибить могут! Хотя, с другой стороны, оно, конечно, интересно поглядеть на множество разных голых баб: тут тебе и старухи с отвисшими высохшими грудями, и молодухи в соку, и соплячки малые. Но кто ж тебя и таких как ты туда запустит?! Правильно - нельзя! Запретно!.. Бывали случаи, когда случайно мужик попадал в женское отделение, так там такой визг поднимался и так бывало тому мужику по голове да по бокам доставалось кулаками, вениками, а то и жестяными помывочными тазами, что и в кошмарном сне не всегда увидишь. А вот я раз в женскую баню попал и ничего-то голозадые мне не сделали. -Как это? - поинтересовался Юрка, потягивая золотистую жидкость из коричневой керамической кружки. -А вот слушай: Работал я в середине пятидесятых в строительной бригаде по ремонту домов. В одном лесном посёлке. Дома в том посёлке, где я жил, были в основном из бруса, деревянные, реже шлакоблочные. Бригада наша занималась заменой подгнивших полов, вставкой стёкол, ремонтом кровли, да и по сантехнике приходилось многое менять, ремонтировать... В общем работы хватало. Была тогда в нашем посёлке баня - единственное кирпичное здание. Она и теперь стоит на окраине, уже не простого посёлка, а города, ставшим районным центром. Два единственных окошечка у той бани, где парилка расположена, низко над землёй находились, и хоть не большенькие те окошки, но были замазаны из нутри масляной краской, чтобы разное озабоченное дурачьё не подглядывало. А дурачья, как и теперь, тогда хватало. Сколько раз пацаны, и оболтусы побольше, чтобы за голыми девками да бабами подглядывать и пугать их - стекло в этих двух окошечках разбивали! Много от женщин было, по этому случаю жалоб. В конце концов, поселковое начальство не выдержало - и приказало начальству поменьше те окошечки, что низко к земле расположены, заделать. А вместо них, пробить другие повыше, у самого потолка. Чтобы только встав на ходули заглянуть можно было, и камнем попасть нельзя, из-за присутствия в окнах дополнительных прочных решёток. Одним словом - не баня, а тюрьма! Зато женскому полу мыться спокойно. И хотя в тот день в бане мылись одни женщины, начальством было решено - раз уж женская, лучшая половина общественности, так яро настроена на скорейшее наведение банного порядка - работу по переоборудованию бани не откладывать. Всю бригаду, на это, прямо скажу опасное дело, посылать побоялись. Слишком большие потери в личном составе ни кто бы вверху не одобрил. Решили послать одного рабочего. Но кто же добровольно пойдёт? Смельчаков идти в самое пекло не оказалось. Тогда жребий разыграли на спичках. И жребий выпал на меня. Не сказать, чтобы я сильно испугался, но однако, как стальная пружина, весь так и сжался внутри. Ты Юрка, слушай да подливай! - отвлёкся на секунду от своего рассказа Михей и продолжил. Мужики ради такого дела, для храбрости, мне стакан водки налили, точно фронтовые 150 грамм выдали. Выпил я водку залпом, поплевал через плечё, взял с собой небольшую кувалдочку и ведро с раствором, а кирпичи мне мужики должны были с улицы в разбитые окошечки подать. Взял я значит свой инвентарь, мужики двери в женское отделение, передо мной потихоньку открыли и в сторону. Входи, мол!.. И я вошёл!.. Странно, Юрка! - но ни крика ни женского визга я не услышал. Да и женщин самих почти не видел - шёл как в тумане. Но бодро шёл, деловито, как и положено рабочему человеку в заляпанной раствором спецовке, и занятому очень важным производственным делом. Бабы видимо меня, из-за такого моего поведения, за мужика и не приняли. Наверно так же в больнице женщины пациентки раздеваются до нага перед врачом мужчиной, не замечая в нём представителя противоположного пола, а видя только врача. Прошёл я через весь помывочный зал, слышу только гул небольшой, да как тазы немного гремят и больше ничего. Прошёл в парилку. Там пар конечно стоит. Женщины, что парились здесь на деревянных полках, и те, что спустились вниз к дверям - чтобы отдышаться, почтительно уступили мне дорогу и, прихватив веники, вышли. Хотя я им ничего не говорил. Ребята мне подали кирпичи, я заделал ими окошки что внизу, замазал аккуратно чин чинарём, потом с кувалдочкой на полки парилки полез, благо стена близко. Тут уж, наверху, мне стало действительно жарко!.. Горячий пар-то не убавился, а точно стал ещё горячей и гуще!.. Насилу пробил я два окошка вверху - хоть воздух запустил и взмолился - крича наружу: - Не могу больше, сварюсь!.. Начальство сжалилось, и решило оставшуюся работу провести, позже, когда будет мужской день. А меня поблагодарили, и отпустили домой. Вытолкал я кувалду и пустое ведро через пробитую брешь на улицу. И хотя, теперь надо было пройти, пускай и обратный, но прежний путь. Назад я, можно сказать не шёл, а летел!.. Вот так вот, Юрка я в женский день в бане среди голых баб побывал! В прихожей послышался стук открываемой двери, в комнату с бидоном полным молока, вошла Клавдия.
Николай КРАСИЛЬНИКОВ
В детстве я не любил две вещи - парикмахерскую и особенно баню. Не потому, что нужно было стричься, а потом мыться… Нет, нет! Меня пугало другое: сопутствующие им неприятные переживания. Какие? Если интересно, послушайте.
До пяти лет мама купала меня дома. Нагревала на примусе в большой кастрюле воду. Затем нагретую воду переливала в оцинкованное корыто, разбавляла её холодной - ванна готова! Тут и начинала свирепствовать надо мной мочалка и буйная мыльная пена. Иногда было горячо, глаза щипало, но я стойко, пусть сквозь слёзы, терпел. Когда уж было совсем невмочь, визжал, и мама усмиряла свой пыл.
Настоящие испытания начались гораздо позже, когда меня повели стричься. Парикмахерская находилась не близко, на Кукче. Парикмахер дядя Хаим усадил меня на высоченное кресло, повязал вокруг шеи простынку и нацелил свои усы на маму:
Как стричь баранчука, под коленку или оставить чубчик?
Мама почему-то сочувственно глянула на меня, потрепала за вихры и вздохнула:
Под коленку.
Не успел я сообразить, что означает пароль под «коленку», как электрическая машинка зажужжала над моей головой, больно жаля, словно десятки ос. Реветь было стыдно, и я мужественно молчал. Наконец, машинка умолкла, и я увидел в зеркале размытую свою физиономию. Она показалась мне опухшей, а голова была совершенно лысая, как… коленка. Вот тут-то и дошёл до меня смысл этого слова…
Только выйдя из парикмахерской, я дал настоящую волю своим слезам. Но и эту незаслуженную обиду я вскоре забыл. Зато дома она напомнила о себе в образе соседского Гришки, когда я вышел за калитку с горбушкой намазанной яблочным джемом. Увидев меня, он прямо-таки расцвёл в щербатой улыбке.
Лысая башка, дай немного пирожка! - пропел Гришка.
А если не дам? - сказал я, спрятав горбушку за спину.
Я отпущу тебе шелбан, - ехидненько пообещал Гришка. - Всем лысым полагаются шелбаны…
Колька, если кто тебя станет дразнить: «Лысая башка, дай немного пирожка!», то смело отвечай: «Сорок один, ем один!» Это помогает.
Совет дружка я применил в этот же день. В детстве мне казалось, что кушать за столом одному неинтересно и не очень хочется. Вот и на этот раз, прихватив из дома ватрушку, я выбежал на улицу. Только умостился на скамейке возле арыка, а тут, словно из-под земли, появился Латип. Подходит ко мне вразвалочку, словно гусь, и тоже, как Гришка, улыбается с издёвкой:
Лысая башка, дай немного пирожка!
Сговорились они, что ли…
Но я вовремя вспомнил совет Гришки и громко отчеканил:
Сорок один, ем один! - и с аппетитом надкусил ватрушку, чувствуя себя в полной неуязвимости.
Но не тут-то было!
Латип хитро сощурился и победоносно произнёс:
Сорок восемь, половину просим!
Такого подвоха я не ожидал, и Гришка мне о нём не говорил… А может, забыл или нарочно не сказал.
Пока не отросли волосы, я старался, как можно реже, показываться на улице. Было обидно от своих же дружков слышать дразнилку по поводу лысины и получать шелбаны, когда с собой не было никаких вкусностей.
С тех пор я не стригся под «коленку» и мне всегда оставляли чубчик.
Было это ранней весной, и мама сказала:
Сынок, сейчас поедем в баню! Убери кубики…
Это известие сначала меня обрадовало: предстояла интересная прогулка на трамвае в город, куда меня родители брали редко, а потом огорошило… Хотя я был и маленьким, но уже понимал, что мыться в женской бане среди голых тётенек, не приветствуется пацанами. Узнают - будут хихикать, тыкать пальцем, расспрашивать, как это недавно случилось с Латипом, когда его мама брала с собой в баню.
На Гришкин вопрос: «Ну-ка, расскажи, что там видел?», Латип долго пыхтел, краснел и, наконец, выдавил из себя: «Много-много лянга!»
Мальчишки, что были постарше, громко загыгыкали. Они понимали, о чём речь. Только Латип умолчал другое… Об этом я узнал от того же Гришки, а тот в свою очередь от взрослых. Оказывается, банщица обругала Латипову мать, сказала:
Больше не пущу вас в баню. Парню уже надо жениться, а вы всё… Эх!..
С такими невесёлыми воспоминаниями я и приехал с мамой в Обуховскую баню. Почему в Обуховскую, на другой конец города, а не поближе?
Накануне вечером я слышал разговор мамы с отцом.
Зачем тебе с ребёнком переться в такую даль? Могли бы помыться в бане на Чорсу, - сказал отец.
Там кругом лейки, обмылки, волосы… Кислым молоком тянет… Негигиенично! - ответила мама.
Ладно, как знаешь, - махнул рукой отец.
Из беседы родителей мне непонятным показалось слово «негигиенично». Что-то плохое чувствовалось в нём.
И вот мы с мамой сидим на стульях в длинном плохо освещённом предбанном коридоре. Ждём своей очереди. А очередь, ой-ой, длиннющая! Какие-то тётки, старушки, девчонки. С тазами, с банным бельём, с вениками, мочалками… Резкий, громкий звонок, приглашающий мыться, слишком уж медленно продвигает очередь. А я очень не люблю ждать! Ёрзаю на месте, верчусь по сторонам. На моём лице сплошное страдание: скоро ли мы приблизимся к заветной двери, из которой изредка выходят помывшиеся счастливые тётки? Мама чувствует моё томление, гладит по спине и успокаивает: «Потерпи немного, сынок!» Моё плохое настроение замечает и девчонка чуть старше меня: большеглазая, с крупными солнечными веснушками, со смешной рыжей косичкой, конец которой затянут в худосочную «гульку». Она сидит впереди, тоже с мамой, и исподтишка дразнит меня: высовывает язык, раздувает щёки, как мой хомячок, строит рожки…
Я пытаюсь не обращать на девчонку внимания, а она распыляется пуще, и я не выдерживаю, показываю ей кулак.
Кому это ты? - спрашивает меня мама.
А пусть не дразнится, - говорю я.
А девчонка - вот ехидина! - как ни в чём не бывало, уже весело щебечет о чём-то со своей мамой.
Наконец, мытарство с очередью заканчивается, и для меня начинается новое испытание. Возле шкафчика, где запирается одежда, я ни в какую не хочу снимать с себя трусики: стесняюсь показаться голым! Вот-вот из глаз брызнут слёзы… Мама минут пять уговаривает меня раздеться. Говорит какие-то успокаивающие слова, а я боюсь поднять даже глаза. Дурачок! Совсем не понимаю: кому я нужен, кроме своей мамы? Голые тётки и девчонки проплывают мимо, будто меня и нет. Перекидываются словечками, смеются… А мне кажется надо мной. Но вот возле шкафчиков никого не остаётся. Пожилая банщица подходит к нам, о чём-то шепчется с мамой и тоже склоняется надо мной, мило воркует:
Ну, что ты, ребятёнок, боишься? Видишь, вокруг никого нет. Я отвернусь. Смело снимай трусики и ступай за мамой.
Слова банщицы придают мне уверенности, я следую её совету.
Прикрывая тазиком перед, я следую за мамой, и мы оказываемся в клубах пара, журчащей и плещущей воды, множества женских теней и приглушённых голосов… Мама выбирает свободное местечко на бетонной скамье. Ошпаривает его из шайки кипятком, усаживает меня с тазиком и начинает мыть. И странно: я начинаю чувствовать себя здесь лучше и уютнее, чем в домашнем корыте. И мыло - земляничное - не так больно щиплет глаза, и мочалка, кажется, мягче. А главное: никто на нас не обращает внимания…
Вот мама в тазик снова набрала чистой воды, окатила меня, потом принесла ещё, поставила рядом, улыбнулась:
Поплещись, а я пока схожу в парилку!
Только быстрее, - заканючил я, проводив её тоскливым взглядом.
Я не любил и дома пластмассовые лодочки, уточек и лебедей: мы не взяли их с собой, как это делают другие… Куда как лучше играть в тазу с водой. Хлоп ладошкой, хлоп - ещё! Только брызги в разные стороны. За игрой я даже не заметил, как ко мне подкралась та самая девчонка, что в коридоре строила мне рожицы. Косичка её была расплетена, и я не сразу узнал бы в ней ехидину, если бы не веснушки и большие глаза.
Она молча села рядом.
Мальчик, как тебя звать? - спросила ехидина.
Мне не очень-то с ней хотелось говорить.
Коля, - пролепетал я.
А меня - Катя, - представилась девчонка.
Как будто так уж мне нужно было её имя!
А сколько тебе лет?
Я растопырил на правой руке пальцы, а на левой загнул мизинчик.
Пять с половиной, - поняла моя новая знакомая.
Угадала, - сказал я.
Фи-и, тютя-растютя, - с каким-то превосходством просвистела ехидина. - Я думала, что ты старше… А я уже заканчиваю первый класс!
Мне стало обидно.
Не думай, что я маленький, - сказал я, оправдываясь. - Я уже умею читать. Сам прочитал сказку «Курочка Ряба».
Ха-ха-ха, - захихикала ехидина, ткнула меня мыльным пальцем в нос и, шлёпая резиновыми тапочками по лужам, растаяла в парах.
Откуда-то сбоку послышался её захлёбывающийся голосок.
Ты представляешь, мамуля, - делилась она новостью со своей мамой. - Этот Колька уже читает, а ходит в женскую баню. Ха-ха-ха!
Слёзы унижения душили меня, я готов был от такого позора ревмя-реветь, не говоря о том, чтобы я сделал с этой ехидиной, будь я старше и сильнее…
И тут возле меня выросла какая-то тень.
Мальчик, тебя обидели? - спросила тень.
Я с трудом стал поднимать голову: тень была настолько высокой, что глаза мои еле-еле достали её «макушку». Это была незнакомая тётя. Тётя-великан, тётя-Гулливер, как из сказки. Я таких высоких раньше никогда и нигде не встречал. Она улыбалась. Такая тётя никого не даст в обиду.
Нет, - помотал я мокрым чубчиком.
Но тут на счастье появилась мама.
Что случилось? - спросила она обеспокоено.
Мне показалось, что мальчик плачет, - сказала незнакомая тётя-великан, и удалилась в сторону.
Уже после бани мама мне с гордостью сказала, что тётя, которую я принял за великаншу, была знаменитая баскетболистка .
Таким оказался мой первый, и последний поход в женскую баню.
Сегодня я хочу вам рассказать одну смешную историю, которая произошла со мной в деревне.
Вечером у нас в деревне перед праздником принято топить баньку, но поодиночке ходить никто не любит.
Мы собрались в баньку вчетвером: я, сестра двоюродная, её муж и мой родной брат. А у нас баня представляет собой три отделения.
Предбанник, там у нас стоят кресла, стол, чайник электрический, заварка и самое главное — карты игральные.
Парилка, небольшая, но зато две полки: одна повыше, другая пониже.
И банная, там только моются.
Итак, мы пришли вчетвером в баню. Мы посмотрели на градусы в парилке, нам показалось мало, и мы стали играть в карты (все сидели одетые). И тут наши мальчики распорядились, кто когда пойдет париться и кто мыться.
Первыми париться пошли мальчишки, а мы остались сидеть в предбаннике. Нам с сестрой стало скучно, и мы пошли в банную — там есть окошко, которое выходит на парилку. Мы хотели напугать мальчишек. Потихоньку прошли в баню, подошли к окошку, а там облом. Они повесили полотенце на окно. Обломали нас, одним словом. Ну, мы тогда с сестрой пошли в предбанник и стали задумывать новый план посмеяться над ними.
Пока мы думали, парни вышли из парилки и сразу пошли в банную. А мы с ней в парилку. Соответственно, полотенце они забрали. Мы
повесили своё. И мы решили посмеяться над ними по-другому — посматривать в окошко, а потом напугать. Но они нас опять обломали. Они и с той стороны повесили полотенце. Ну, нам совсем стало скучно, и мы лежали на полках, прогревались, как вдруг у нас падает полотенце с окна. А в окошке два лица... Мы с ней успели под скамейки забраться, чтобы нас не увидели голыми.
Ну тут и у нас разыгралось настроение, и мы пошли в предбанник охладиться маленько. Я сказала сестре, чтобы она сидела тихо, а я над мальчиками пошучу. Я потихоньку вышла из предбанника и подошла к двери, которая ведет в банную. Я её резко открываю и убегаю в парилку. Из банной только и слышался визг и ор.
Я вышла из парилки как ни в чём не бывало, наши мальчики вышли из банной, оба злые. И сказали:
— Ну держитесь, мы вам отомстим за такую шутку...
Хм, нам отомстить не получится. Мы с сестрой в полотенцах пошли в банную, а мальчики остались в предбаннике сидеть, дверь предбанника я заставила ящиком. ® Ну уж, чтобы точно с нами такого не проделали. Зайдя в баню, я повесила на окно полотенце.
И мы стали мыться, спокойно прислушиваясь к каждому шороху. Как вдруг дверь в баню открывается. При этом мы не слышали, как они отодвинули ящик от своей двери. Оля (сестра моя) хватает тазик и прикрывается им, ей повезло, а тазик оказался маленьким. А она полненькая у меня. А я стояла за печкой. В руке у меня был только ковшик, так как я в этот момент наливала горячую воду. А
они, заразы, стояли и смотрели, как мы прикрываемся, и смеялись над нами, мы сами со смеху чуть не загнулись.
Они ушли и сказали:
— Мойтесь спокойно...
Ну да, с ними спокойно вымоешься, мы с сестрой поставили палку в дверь, чтобы не открыли. ® Но за дверью нам слышится грохот, что они что-то там двигают. Ну, мы плюнули на них и стали мыться спокойно. Решили, что потом откроем дверь. А они нам кричат:
— Вы не выйдете из банной и в предбанник не попадете.
Мы не приняли всерьез их слова. Мы домылись и стали открывать дверь, обе обернулись в полотенца, Оля с разбегу хотела открыть
дверь, а оказалось, что у двери ничего не было — она вылетела из банной, как пробка из-под шампанского. Из предбанника мы только слышали смех, сестра сама уже смеялась, у меня не было сил даже держать полотенце. Мы зашли благополучно в предбанник и пытались выгнать мальчишек, чтобы одеться. Одеться нам не давали, и мы тогда взяли вещи и пошли одеваться в парилку. Сестра держала дверь,
а я одевалась, а потом наоборот. Ну, тут мы решили над ними тоже посмеяться. Так как они оба дергали дверь, мы с сестрой на раз, два, три... отпустим дверь.
Мы отпускаем дверь, парни падают на кресло.
Так мы им отомстили за падение Оли.
Вот так мы сходили весело в баньку.
История реальна 😀
